В прошлые выходные дела опять занесли меня далеко от дома. Я отправился в Тверскую губернию на самую границу с Новгородской и Вологодской областью - в село Лесное, что километрах в 150 от Бежецка, с которым мы уже неплохо знакомы. Как обычно, я собирался после всех дел постараться познакомиться с достопримечательностями этого района, не ожидая уж ничего такого особенного. Но я даже не предполагал, что я оказался на родине человека, фактически уничтожившего весь турецкий флот в Чесменской битве, что навсегда изменило расстановку сил на Черном море и сделало Россию великой морской державой. За всю тысячелетнюю историю российских войн не наберется, наверное, и десятка героев, чей подвиг имел бы такое значение для всей русской истории - лично мне приходит в голову только подвиг Александра Пересвета на Куликовом поле. И этим героем был - не адмирал или фельдмаршал - а 33-летний лейтенант Дмитрий Сергеевич Ильин.

Итак, я оказался в глухой глубинке. Село Лесное только с 1990 года вошло в состав Тверской области. До этого оно относилось к Весьегонскому уезду Новгородской , потом Тверской губернии, а при Совесткой власти - к Московской области. И называлось оно до 1930 года селом Смердынь. Причин переименования я не знаю, но этот факт увековечен в мемориальном камне в центре городка.

Напротив администрации города, рядом с традиционным для любого маленького российского города памятником Ленину, стояли два плаката. На одном кратко излагалась история села,

а на другом было коротко написано: «Герой русско-турецкой войны лейтенант русского флота Дмитрий Сергеевич Ильин».

Я не поверил своим глазам. К моему удивлению оказалось, что герой русского флота - уроженец густых лесов и бескрайних болот Северо-Запада Руси. Подробности подвига Ильина я уже не помнил, но то что его действия - ключевой эпизод Чесменской битвы, уничтожившей весь турецкий флот, я помнил хорошо. Еще со школы и рассказов моего друга - историка мне врезалось в память, что в ознаменование той победы были отчеканены медали, на которых изображен горящий турецкий флот и выбито только одно слово: «Былъ».

События подобные Чесменской битве должен знать каждый русский человек. Потому что это - то, что делает нас единым народом. Я вообще считаю, что есть два аккумулятора некоей энергии, удерживающей людей как единое целое, как единый народ - это общий язык и общая история. А потому если нам дорога наша страна мы обязаны помнить ее историю, потому что забвение - это начало распада. И это, к сожалению, уже происходит. Величайшая победа русского флота до сих пор не внесена в перечень Дней воинской славы России, хотя там есть куда менее значимые победы. А потому давайте вспомним.

Чесменская битва.

Думаю, что кроме моряков мало кто знает, что три белые полоски на воротниках матросов российского (а до того - русского) флота символизируют победы при Гангуте (разгром шведского флота и выход в Балтийское море), Чесме (разгром турецкого флота и контроль Черного моря) и Синопе (вторичный разгром турецкого флота, спустя 80 лет после Чесмы). Чесменская битва тут стоит особняком, потому что, во-первых, турецкий флот был уничтожен полностью, при минимальных потерях с нашей стороны, а во-вторых, что ей осуществилась почти 100-летняя мечта русской империи о выходе в Черное море, а через него и в мировой океан.

Чесменская битва состоялась 5-7 июля 1770 года, но подготовка к ней началась за два года до этого, почти сразу с началом очередной русско-турецкой войны. Считается, что войну синициировали французские агенты в Константинополе, уговорившие султана нанести удар по расширяющейся российской империи. Причем, война началась на суше, потому что маломерный русский флот, обитавший в Азовском море для турок никакой опасности не представлял. И тогда русский генералитет, во главе с графом Алексеем Орловым, назначенным командующим турецкой кампанией, принял гениальное стратегическое решение - он отправил в Черное море несколько эскадр русского флота с Балтики, где Россия господствовала с победы при Гангуте. По его замыслу Орлова, поддержанному Екатериной Великой, российская флотилия должна была принудить Турцию, объявившую в 1768 году войну России, воевать не только на суше - в Молдавии, Приазовье и Румынии, но и на море - у берегов Греции - с непосредственной угрозой турецким границам и самому Константинополю. Замысел фантастический - ведь нужно было вернуть к жизни корабли, не успевшие сгнить после смерти Петра I, построить новые, снарядить боеспособную морскую экспедицию, готовую совершить беспримерный поход вокруг Европы, чтобы дать бой Турции в ее вотчине и закрыть ей выход из Черного моря.

Первая эскадра вышла из Кронштадта в июне 1969 года главе с адмиралом Григорием Спиридовым. Даже по современным меркам такой переход фактически целого флота - дело очень непростое. Потому переход возглавили очень опытные боевые адмиралы и капитаны. И тем не менее, из 18 судов первой эскадры до Черного моря добрались всего 8 - 4 линейных корабля и 4 фрегата, моряки сильно болели, некоторые из них умерли при переходе. Вторая эскадра вышла через месяц под командованием принятого на российскую службу английского капитана Джона Эльфинстона. В ней было всего 8 кораблей и все они добрались до пункта назначения. Участие англичанина в некоторой степени оказало косвенный успех всей кампании. Французы и испанцы хотели блокировать русскую эскадру в Гиблартаре, но благодаря дипломатии Екатерины Англия пригрозила вступить в войну на стороне России (по-моему - единственный раз за всю историю, если не считать 2 Мировую войну!), чем резко остудила пыл союзников Турции.

Была и третья эскадра, но она не успела к Чесменскому сражению, хотя приняла участие в последующих боях - в частности блокаде Дарданелл. Главнокомандующий граф Орлов в этом переходе участия не принимал, занимаясь вовлечением в турецкую войну славянских народов, живущих на Балканах.

Итак, в мае 1770 года  Эльфинстон обнаружил турецкую эскадру вблизи итальянских берегов. Но вместо того, чтобы заблокировать их в бухте и методично уничтожить он непонятно почему увел русские корабли. Разъяренный адмирал Спиридов стал двигаться к этой бухте, но к тому времени турки успели уйти. Еще месяц длилась погоня за турецким флотом (кстати - удивительный факт - русские, имея в три раза меньше кораблей гонялись за превосходящим их противником!). И настигли его 5 июля 1770 года в Эгейском море.

Перед битвой диспозиция была такой. В составе русского флота было 9 линейных кораблей, 3 фрегата, 1 бомбардирский корабль, 17-19 малых судов - всего около 6500 человек. У турок - 16 линейных кораблей, 6 фрегатов, 6 шебек, 13 галер, 32 малых судна - всего около 15 000 человек. Неплохо, правда: представьте - вы долго ищете повода подраться с мастером спорта по боксу и по борьбе, в тому же превосходящем вас в весе килограммов на 20! Все бы так, если бы не один факт: команды турок более чем на половину были наемниками и воевать против бесстрашных русских не очень то и хотели.

Битва состояла из двух этапов. 5 июля состоялся бой в Хиосском заливе. Главным «поединком» этой битвы была столкновение двух флагманов - «Св.Евфстафий» Спиридова сошелся с «Реал Мустафа» Гассан-паши. На русском корабле, кроме адмирала - командующего сражением Спиридова, был и брат главнокомандующего Федор Орлов. Дошло даже до абордажа. В результате, после того, как горящая мачта турок упала на русский корабль, оба корабля загорелись и взорвались. К счастью, командование успело спастись. Результатом потерь двух флагманов, было то, что турки вошли в Чесменскую бухту и выставили свои корабли в два ряда - 7 и 8 линейных кораблей, образуя крепость. Мелкие суда обеспечивали поддержку. Считается, что турки допустили две ошибки: во-первых, поставив корабли в два ряда, так что они мешали друг другу, а во-вторых, поставив их слишком близко друг к другу, что в итоги привело к поражению.

6 июля русские обстреливали турок издалека, выдерживая паузу и не давая туркам перейти в контрнаступление. Именно в этот момент, на совещании было решено изменить тактику, и турецкие корабли не расстрелять или захватить, а сжечь. Это противоречило обычной практике сражений, потому, что обычно старались захватить корабли неприятеля, которые представляли огромную ценность. Но в условиях превосходства противника в силе такая тактика была бы опасной. В результате, были сооружены 4 брандера - маломерные легкие суда (говорят, что часть из них были вообще рекрутированными купеческими судами) были переоборудованы в плавучие мины, начиненные горючими и взрывчатыми материалам. Командовали ими  капитан-лейтенант Дагдейл, капитан-лейтенант МакКензи, мичман князь Гагарин и лейтенант Ильин. Их задача была подойти вплотную к неприятелю и взорваться. Теперь, когда вам в пример будут ставить японских камикадзе, вспоминайте 18 век и подвиг русских моряков!

Командовать операцией был назначен Самуил Карлович Крейг (бывший шотландский подданный, после Чесмы произведенный в потомственное дворянство и впоследствии ставшим адмиралом русского флота, на могиле которого по приказу Екатерины было начертано «Шотландцу, командующему российским флотом»). Операция началась ночью с 6 на 7 июля атакой русских линейных кораблей. В результате один из турецкий линкоров был потоплен. Сразу после этого, в атаку бросились брандеры. Брандер Гагарина был расстрелян еще на подходе, как и брандер Дагдейла. МакКензи удалось сцепиться с кораблем неприятеля, но то и так уже горел к этому времени. Успех всей операции, а по сути всей войны решил брандер лейтенанта Ильина. Брандер смог подобраться к 84-пушечному линкору (у русских, кстати, был только один такой большой корабль), сцепиться с ним, после чего его подожгли. Взрыв был такой силы, что горящие обломки забросали все соседние суда, стоявшие чересчур близко. К 3-м часам ночи пожар турецкого флота стал всеобщим. Турецкие линкоры взрывались один за другим. В своем дневнике Самуил Грейг позже запишет:

«Пожар турецкого флота сделался общим к трем часам утра. Легче вообразить, чем описать, ужас, остолбенение и замешательство, овладевшие неприятелем. Турки прекратили всякое сопротивление, даже на тех судах, которые еще не загорелись; большая часть гребных судов или затонули или опрокинулись от множества людей, бросавшихся в них. Целые команды в страхе и отчаянии кидались в воду; поверхность бухты была покрыта бесчисленным множеством несчастных, спасавшихся и топивших один другого. Немногие достигли берега, цели  отчаянных усилий. Командор  снова приказал прекратить пальбу с намерением дать спастись по крайней мере тем из них, у кого было довольно силы, чтобы доплыть до берега. Страх турок был до того велик, что они не только оставляли суда, еще не загоревшиеся, и прибрежные батареи, но даже бежали из замка и города Чесьмы, оставленных уже гарнизоном и жителями».

Удивительным, не иначе как чудом, является то, что Ильин и часть экипажа смогла спастись на шлюпках и была подобрана в 4 утра другими кораблями.

Результат операции был такой: русские потеряли 1 линкор (еще 5 июля), 4 брандера и 661 человека (из них 636 при взрые «Св.Евстафия», т.е. в Чесменской битве погибло 25 (!!!!!!!!!) человек). У турок было уничтожено 15 линкоров, 6 фрегатов, огромное количество мелких кораблей и 11000 (!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!) человек! Потери турок в кораблях были в десятки раз, а в людях - в тысячи раз больше! Безусловно, это предопределило и ход всей остальной войны, и сделало Россию полноправной мировой морской державой.

Дмитрий Ильин

Но нужно вернуться к Ильину. Кто же он и откуда?

Дмитрий Сергеевич Ильин родился в 1737 году в обедневшей дворянской семье прапорщика Сергея Васильевича Ильина, служившего до отставки в кавалерийских полках. Окончив Морской шляхетный кадетский корпус, Ильин был произведен в мичманы и с 1764 года ежегодно находился в плавании в Балтийском и Немецком (Северном) морях. Возвратившись из очередного похода, Ильин, узнал о начале Русско-турецкой войны и подготовке экспедиции в Средиземное море. Основные офицерские должности на уходящих кораблях были заполнены, но, проявив должную настойчивость, молодой офицер получил под свое командование мортирную батарею на бомбардирском корабле "Гром". Именно в звании лейтенанта Ильин принял участие в бою в Хиосском проливе и Чесменском сражении.

О жизни Ильина после этого сражения есть одна, но скорее всего, неверная точка зрения. С легкой руки Валентина Пикуля, написавшего рассказ «Лейтенат Ильин был», пошло считаться, что якобы из-за козней завистников и непрерывных «отмечаний» героического поступка, Дмитрий Ильин спился и был фактически сослан в свое имение. Но факты и документы говорят об ином. За подвиг в Чесменском сражении лейтенант Ильин был награжден орденом Святого Великомученика и Победоносца Георгия четвертого класса. В 1771 г. он получил назначение командиром бомбардирского корабля "Молния" и участвовал в атаках на турецкие крепости "Метелино" и "Чесма". В 1775 г. он был произведен в капитаны II ранга с разъяснением: "За отличие в Чесменском сражении" и указанием "считать в оном чине с 1770 года, июня с 26-го". 7 июля 1776 года императрица произвела в Кронштадте смотр эскадры,  вернувшейся из Средиземноморья. После вручения наград на борту флагманского корабля "Ростислав" был дан званый обед, куда были приглашены офицеры, участвовавшие в Чесменской баталии. Был среди них и Дмитрий Сергеевич Ильин.  В череде обязательных в подобных случаях тостов и здравиц Екатерина подняла бокал     и предложила  всем присутствующих выпить за славного героя Чесменской виктории   Дмитрия Ильина. Закончил свою службу Ильин в самом начале 1777 г. в связи с ухудшением здоровья. При выходе в отставку ему было присвоено звание капитана I ранга и назначен пожизненный пенсион, что еще раз является свидетельством высокой оценки подвига и всей честной и беспорочной службы офицера Российского флота Дмитрия Сергеевича Ильина.

Всю оставшуюся жизнь герой Чесмы провел в своем родном сельце Демидиха. Жил он небогато, но ни от кого  ничего не просил и не требовал. Умер Д.С. Ильин в июле 1802 года, было ему 65 лет.

А вот потом, как это часто бывает, об Ильине действительно стали забывать. И лишь к 125-летию Чесменской битвы, по настоянию морского министра адмирала Чихачева, по личному распоряжению и на деньги императора Александра III на его могиле был сооружен мемориал.

Памятник

Поиск именно этого мемориала и стал моей задачей в оставшееся время. Найти его было не просто.

Пришлось возвращаться и искать указатель, установленный несколько лет назад. Найдя его я съехал на грунтовку и плутал по разбитой дороге, проехал деревню с одним единственным горящим окном, и километров через 7 уперся в, как мне показалось, вымершую деревню Застижье. В пяти домах не горели ни одного окна (дело было уже вечером), не было ни единого признака жизни. Я не сразу нашел памятник - он был расположен на кладбище, но найдя его, я убедился, что напрягался не зря.

Памятник располагается на краю кладбища и с его гранитного цоколя спускалась лестница, уходившая в поле по направлению в Застижскому озеру (которое раньше называлось Подборовское).

В это время солнце уже садилось и на озере был красивейший закат, любоваться которым никто не мешал - я думаю, что в радиусе десяти километров не было ни одного человека.

Сам мемориал представляет собой ввысь гранитный обелиск, установленный на цоколе, увенчанный бронзовыми вызолоченными шаром, луной (полумесяцем) и восьмиконечным крестом.

На пьедестале памятника высечены две надписи: на лицевой стороне «Герою Чесмы лейтенанту Ильину».

На противоположной стороне: «Сооружен по высочайшему повелению государя императора Александра III в 1895 году в воздаяние славных боевых заслуг».

На боковых гранях помещены два медальона. На одном - бронзовый профиль Императрицы Екатерины II. На втором - копия медали в честь победы русских моряков при Чесме. На ней изображен горящий турецкий флот и вверху лаконичная надпись «Былъ».

Глядя на этот памятник и на это слово «Былъ», я думал, что его можно отнести и к самому Дмитрию Ильину. Потому что он  - был. В то время как многие люди проходят по земле не оставляя после себя ничего, что позволило бы вспомнить о них спустя даже год. То есть их как бы и не было. А он был. И будет, пока мы помним о нем.